Жернова истории. Ветер перемен - Страница 96

— Это очевидно, — тут же реагирует Дзержинский, — хотя, к сожалению, еще не для всех.

Только сейчас сообразил — я же чуть не слово в слово повторил слова из его собственной записки, которую ему еще предстоит направить в ЦК через год! Тем лучше — раз высказанная мною мысль созвучна его собственным, пускай пока еще и неоформившимся.

— На что мы можем опереться, выдвигая такие далеко идущие цели? Во-первых, на план ГОЭЛРО. Этот план не утратил своей актуальности, и его наметки должны быть выполнены. Но сегодня ясно, что одними трудами комиссии ГОЭЛРО нам уже не обойтись. — Феликс Эдмундович слушает внимательно, пока не порываясь задавать вопросы или возражать. — И хозяйственная обстановка сейчас резко отличается от той, что была в 1920 году, и задачи, которые стоят перед нами, можно теперь сформулировать гораздо резче и отчетливее.

— Вторая разработка, которую можно использовать — это труды ОСВОК. Надо сказать, что специалисты ОСВОК проделали весьма профессионально грамотные расчеты, которые могут лечь в основу великолепно проработанного плана (если добавить к нему отсутствующие пока расчеты по зарплате и некоторым другим финансово-экономическим показателям). Единственный недостаток такого плана в том, что он никуда не годится. — Дзержинский вскидывает голову и пристально смотрит на меня. Такое утверждение оказалось для него явно неожиданным и наверное, не слишком приятным, поскольку формально он сам является руководителем ОСВОК. Тороплюсь пояснить свое заявление, чтобы не оставить его голословным:

— Судя по уже имеющимся материалам, этот план явно не нацелен на преобразование нашей хозяйственной системы, а лишь на продолжение той траектории развития, которая задана еще дореволюционными пропорциями. Ваш заместитель, Пятаков, тоже не согласен с позицией большинства специалистов ОСВОК. Но что он предлагает в виде альтернативы? Юрий Леонидович хороший организатор и администратор, но не очень ответственный экономист и слишком увлекающийся политик. Он позволяет себе попасть в плен идеологического догматизма и политического авантюризма, считая, что одним лишь волевым нажимом можно выкачать средства на рост и развитие производства и тем самым обеспечить нужные темпы развития. — Похоже, моя филиппика против Пятакова не вызывает у председателя ВСНХ немедленного отторжения. Однако он не преминул вставить вопрос:

— Критиковать все горазды. А конкретные деловые предложения у вас есть?

Не останавливаясь, продолжаю:

— Единственно реальная постановка вопроса состоит в том, чтобы, используя преимущества плановой системы, максимально мобилизовать внутрипромышленные накопления, сконцентрировать их на создании современных отраслей промышленности, что расширит возможности технической реконструкции хозяйства, способной дать заметный рост производительности. На основе этого роста мы получим новые дополнительные источники для обеспечения дальнейшего технического прогресса промышленности. Разумеется, здесь чрезвычайно важно не упустить из виду настойчивое продолжение работы по рационализации промышленности, подъему качества продукции, проведению режима экономии, по изгнанию всяческой бесхозяйственности. Иначе мы можем бездарно растратить и без того не слишком великие ресурсы, и не получить того результата, на который вправе рассчитывать.

Дзержинский реагирует на эти слова немного нервно:

— Я уже не один год толкую об этом. Принято немало резолюций и насчет качества, и насчет режима экономии, и о борьбе с накладными расходами, и о прочем в том же духе, но дело едва-едва движется. Может быть, вы подскажете, каким волшебным способом можно столкнуть этот воз с мертвой точки?

— Мне известен только один способ, — высказываюсь в ответ с полной категоричностью, — на который может рассчитывать социалистическое государство в решении таких проблем. Мы должны опереться на самую широкую инициативу снизу, вовлечь в это дело массу рядовых рабочих и специалистов.

— Дорогой ты мой, — в голосе председателя ВСНХ прорезаются иронические нотки (сразу вспоминается знаменитое ленинское «батенька…»), — и на сей счет говорено уже сверх всякой меры, и резолюций написан целый ворох. И сам я чуть не на каждом собрании о том говорю — да вот толку нет. Ни хозяйственники, ни профсоюзы как-то не загораются желанием взвалить на себя этот груз.

— А чего вы хотели, Феликс Эдмундович? Если все экономические проблемы решать путем нажима сверху — руководящие органы давят на хозяйственников, те, в свою очередь — на рабочих, то откуда здесь взяться инициативе? Потому и оживить производственные совещания толком не удается: поговорить-то о насущных вопросах на них можно, а дальше что? Так на пустую говорильню никого и не затащишь — ни рабочих, ни специалистов, ни хозяйственников, сколько ни взывай к пролетарскому сознанию одних, профессиональной гордости других и партийной совести третьих. — Одним этим критическим выпадом, конечно, ограничиваться нельзя, и под конец своей тирады выдаю нечто более конструктивное:

— Если мы хотим действительно пробудить инициативу, то рабочих надо заинтересовать. И не одним только рублем, хотя и здесь надо навести порядок. А то у нас вместо заинтересованности получается перетягивание каната: хозяйственники ужесточают нормы и срезают расценки, а профсоюзы упираются. Всерьез же вопросами производительности, качества и рационализации производства не занимаются ни те, ни другие.

— Заинтересовать, заинтересовать… — бурчит Дзержинский. — Это всего лишь слова. А что вы конкретно предлагаете?